Авторские публикации

Актуальность психоаналитической интерпретации в исследовании буддийского философского дискурса

3. Психоаналитический взгляд на Страдание (санскр. дукхка)

Но в этом пункте рассуждений у психоаналитика, исследующего буддизм, возникает вопрос — что такое страдание (санскр. духкха)? В психоаналитической теории понятие «страдание» маркирует мазохистическую парадигму восприятия действительности и построения отношений. Не обнаруживаем ли мы в буддийской критике культуры претензию на замену нарциссической брахманистской позиции мазохистической? Без ответа на этот вопрос невозможно, оставаясь в рамках психоаналитического подхода, адекватно понять и интерпретировать буддийскую концепцию человеческой деятельности и, в частности, учение о неблагом действии.

На первый поверхностный взгляд, утверждали теоретики постканонической традиции, в жизни обычного человека несчастья в известной степени уравновешиваются периодами благополучия, везения, и теми эмоциональными взлетами, которые принято называть счастьем. Между тем, это уравновешивание умозрительно и иллюзорно — боль, голод, жажда, сексуальная неудовлетворенность, именуемые в обыденном языке физическими страданиями, принципиально не могут быть элиминированы из контекста индивидуального существования. Человеческое тело - живая материя и в силу этого требует удовлетворения нужд жизнедеятельности. Человек как живое существо наделен чувствительностью — способностями различать приятное, нейтральное и неприятное, и поэтому стремится к удовольствию и избегает неудовольствия.

Необходимость удовлетворять потребности жизнедеятельности и невозможность удовлетворить их раз и навсегда, сопровождающие индивидуальное существование, получили в буддийской религиозной доктрине название «страдание страдания», что указывает на обусловленность страданием как базовую парадигму отношения человека к миру. Человек, будучи живым существом, вынужден претерпевать эту несвободу.

Однако этим страдание не исчерпывается, поскольку человек, обеспечивая свое благополучие, вынужден решать жизненные проблемы. На этом пути он обнаруживает, что любые позитивные перемены чреваты новыми проблемами. Будучи сознательным существом, стремящимся к счастью, он пытается реализовать свои личностные желания, но удовлетворенные желания неизменно расширяют горизонт обусловленности существования.

В буддийском дискурсе этот феномен получил название «страдание перемен». Он иллюстрируется хрестоматийными житейскими примерами: так, женившись на горячо любимой женщине, мужчина счастлив, но вскоре ему открывается нестабильность счастья - ведь теперь необходимо позаботиться о средствах для содержания семьи, о материальном благополучии. И даже обретая желанный достаток, он не может наслаждаться покоем и счастьем— ведь необходимо оберегать имущество от криминальных посягательств, заботиться о безопасности. Прежние страдания, обусловленные необладанием, прекратились, но появились новые, обусловленные обладанием. Иными словами, решение одних проблем автоматически влечет за собой другие, а удовольствие и удовлетворенность сменяются тревогой и страхом.

В сцеплении причин и следствий, обусловленных аффективным отношением к миру, проходит вся жизнь, завершаясь немощной старостью и смертью. Аффективное целеполагание, воплощенное в деятельности, создает лишь видимость разумной творческой активности. Но при вдумчивом взгляде на круговорот рождений человеческое существование предстает непрерывным претерпеванием результатов действий, порожденных неведением.

Жажда чувственного опыта, т.е. стремление к достижению наслаждения и избегание неприятного, - это и есть неведение, пронизывающее человеческую жизнь: стремясь к осуществлению своих желаний, человек не ведает, какими новыми трудностями и страданиями обернется их удовлетворение. Даже потребности тела можно утолить лишь на время — сегодняшняя трапеза не насытит завтрашнего голода. Невозможность раз и навсегда избавиться от обусловленностей: не испытывать голода и жажды, никогда не болеть, неограниченно продлить молодость, не умирать, окружить себя лучшими из людей или самыми верными, покорными, идеально обустроить общество, чтобы всегда были вознаграждены добродетели и искоренены пороки, — это и есть «всепроникающее страдание» как атрибут существования.

Любое действие, аффективный мотив которого обусловлен неведением, алчным стремлением к переживанию чувственного опыта или враждебностью, неизбежно вносит свой зловредный вклад в умножение страдания. Именно поэтому подобные действия определялись буддийскими мыслителями как онтологически неблагие. В этом смысле буддийская антропология являлась ни чем иным как религиозно-философским учением о реальности. Неблагое действие может базироваться только на неведении, т.е. на аффективном заблуждении относительно причинно-обусловленного характера человеческого существования. Неведение в буддийской концепции не есть отсутствие знания, это аффект укорененности в заблуждениях. Основой неблагих действий выступают и алчность — стяжательство, стремление к наслаждению, к спасению собственной жизни ценой гибели других живых существ, и вражда, т.е. отвержение чужой жизни. Эти три аффективные установки могут мотивировать неблагое действие порознь, а возможно и тройственное слияние мотивов. Но кармическим следствием неблагого действия оказывается во всех случаях дурное новое рождение.

Важно подчеркнуть, что онтологизация благого и неблагого в буддийском мировоззрении сдвигала критерий оценки действия в область самоанализа. На первый план выдвигалась ревизия мотива, интроспекиця, в то время как в брахманизме праведность или неправедность действия оценивалась по его внешнему соответствию ритуальным предписаниям и принятию социокультурных моделей жертвенного долга. Нарушение праведности профилактировалось страхом стыда перед лицом сообщества, оценивающего действие. В буддийском мировоззрении не стыд, а гуманистическая совесть контролировала поступки.

Благое действие становится возможным лишь тогда, когда человек воздерживается от безнравственности, т.е. сознательно отвергает аффективные модальности зла — невежество, алчность и вражду. Согласно буддийской интерпретации кармы, именно воздержание от безнравственности, а не кровавые жертвоприношения, чреватые чувством вины и тревогой, является залогом благого нового рождения.

Отвергая освященную ведами идею жертвенного долга, связующего мироздание, буддизм тем самым отвергал мазохистический паттерн принятия позиции жертвы²², характерный для брахманистской культуры. Буддийская религиозная доктрина стремилась трансформировать культуру с позиций гуманистической совести, требующей от человека покаяния за неблагие действия, но отвергающей чувство вины, чреватое и мазохизмом и агрессией.

Буддийское отвержение мазохистического паттерна брахманистской культуры прослеживается и в космогонической концепции. Никто, кроме самих живых существ, не несет ответственность за страдание во вселенной, так как космогоническую функцию выполняет совокупная карма, а не какой-либо трансцендентный субъект.

В результате благих прошлых действий новое рождение может быть человеческим или же божественным — в тех космических сферах, где обитают небожители. Если же было совершено действие безнравственное, неблагое, то новое рождение будет связано с какой-либо дурной формой существования сознания — животной, адской, голодного духа. Сознание в каждой из указанных пяти форм существования неотъемлемо связано с определенным топосом мироздания, характеризующимся, в частности, интенсивностью переживаемого страдания, степенью непосредственного соприкосновения с этим злом.

Сознание в адской форме существования, в форме голодного духа или животной замутнено преизбытком «страдания страдания» и «страдания перемен». Счастье для обитателя ада или голодного духа иллюзорно — это не более чем временное ослабление мучений или краткая пауза в неизбывной череде страданий. Счастье животного реально, но слишком быстротечно, ибо оно возникает при удовлетворении биологических потребностей, вскоре заявляющих о себе снова и снова. В таких мнимо или мимолетно счастливых переживаниях нет и намека на проблеск помысла о свободе. Замутненное сознание, неизведавшее сколько-нибудь продолжительного реального счастья²³, не способно помыслить о всепроникающей природе страдания и направить свои усилия к освобождению. Именно поэтому дурные формы существования именуются в канонических текстах «несчастными».

Человеческая и божественная формы существования — напротив — «счастливые». Относительно небожителей это понятно само собой: их существование свободно от «страдания страдания» и от «страдания перемен». Но поскольку они смертны, «всепроникающее страдание» затрагивает и эту форму существования сознания. Кроме того, преизбыток счастливых переживаний не способствует приложению усилий к победе над страданием: небожители удовлетворены пребыванием в счастливых топосах мироздания.

Только человек — живое существо, наделенное незамутненным сознанием и реально соприкасающееся с переживаниями страдания и счастья — способен избрать путь, ведущий к полному освобождению. И именно поэтому человеческое рождение есть истинное благо.

В такой трактовке отчетливо прочерчивается радикальный антропоцентризм буддийской религиозно-философской мысли, обретающий свое продолжение в космогонической концепции. Космические топосы развертывания форм существования сознания возникают, сохраняются, разрушаются и воспроизводятся циклически, поскольку сами они есть следствие совокупной кармы живых существ, т.е. продукт благой и неблагой человеческой деятельности.

В конце каждого космического цикла человеческий род, обремененный неблагим кармическим наследием, претерпевает физический и нравственный упадок. Циклической гибели мироздания предшествуют войны, эпидемии, голод, предельная деградация природной среды. Вселенная запустевает поэтапно: сначала прекращается появление новых обитателей в аду, затем исчезают дикие и домашние животные. Постепенно опустошаются дворцы небожителей. Дегенераты, одержимые бессмысленной агрессией, истребляют друг друга. Лавинообразное ухудшение совокупной кармы приводит к вселенской катастрофе, предшествующей космогонической паузе.

Однако несмотря на эсхатологические события лучшие из людей остаются верны Дхарме — самостоятельно, без наставников они оказываются способными вступить в Нирвану, когда обветшавшая вселенная гибнет в мировом пожаре²⁴.

Космогоническая пауза — это латентный период созревания совокупной кармы. Возобновление мироздания начинается легким ветерком. Постепенно он набирает исполинскую силу и образует сверхмощный вихревой столб. Одновременно начинаются космические дожди, которые вовлекаются в вихревое движение ветра, образуя плотный, как бы кипящий водяной слой. Неостановимое движение внутри него приводит к своеобразной алхимической реакции — на поверхности воды закипает золото и рождается твердь — «золотая земля». Именно она-то и служит основой для возникновения местопребываний, населенных пятью типами живых существ²⁵.

В космографическом центре вселенной подымается гора Меру, определяющая собой ось мироздания. Следом возникают Великий океан, горные цепи, моря и континенты, располагающиеся по сторонам света от мировой горы. Закономерность заселения мироздания противоположна этапам эсхатологического опустошения мира.

Наиболее обширный из континентов — Джамбудвипа, подобный по своей конфигурации колеснице. В топографическом отношении он отличен от других: именно в хтонических недрах этого континента располагается ад, т.е. обитают адские существа, а центр Джамбудвиты украшен волшебной розовой яблоней — древом Джамбу. Его плоды символизируют мечту о земном счастье: они даруют молодость и долголетие. Но есть на Джамбудвипе и иной, сакральный, центр, добраться до которого способен только искатель истины, а не счастья. Это священный трон бодхисаттв — буддийских подвижников, избравших своим уделом Великое сострадание (санскр. махакаруна) ко всем живым существам.

Люди, рождающиеся на Джамбудвипе, обладают острым умом. Хотя они отнюдь не застрахованы от могут неблагих действий, их отличает от обитателей прочих контенентов предрасположенность к восприятию истинного учения. Ввиду этого Будда Шакьямуни и был рожден на Континенте розовой яблони, чтобы именно там повернуть колесо Дхармы против течения бурной реки безнравственности и помочь всем живым существам сбросить оковы страдания.

Психоаналитический подход к исследованию буддизма и буддийской мыслительной традиции позволяет вскрыть кросскультурный аксиологический потенциал этого мировоззрения, выдвинувшего на передний план проблему ответственности человека за переживаемое им страдание и впервые в истории мировой культуры противопоставившего идеал развития гуманистической совести угрозе антропологического регресса.

1.8.2015 12:31
Психоаналитическая диагностика
В нашей библиотеке размещена книга: "Психоаналитическая диагностика - Понимание структуры личности в клиническом процессе". Эта книга замечательна во многих отношениях. Написанная блестящим профессионалом высочайшего уровня, она уже вошла в золотой фонд аналитической классики и стала бестселлером в тех странах, где была издана.

19.7.2015 11:55
Родителям о детях
На сайте размещена новая авторская статья «Родителям о детях». Данная статья рекомендуется для ознакомления всем родителям без исключения вне зависимости от возраста Вашего ребенка.

12.7.2015 21:31
Толковый словарь по аналитической психологии
На сайте размещен толковый словарь по аналитической психологии, который позволит интересующимся ориентироваться в специфических терминах аналитической психологии.

Все новости